
Баланда, каша, кислый суп из капусты и просо, подаваемые в промёрзших бараках, не столько кормили, сколько ломали. Иногда специально — ведь через питание можно воздействовать не хуже дубинки.
Заключённые в тюрьмах, на каторгах, в лагерях ели это каждый день, и организм либо не переваривал, либо не получал ничего нужного. Одни голодали, другие ели глину, чтобы просто не сойти с ума от пустого желудка.
Это была не просто жестокость, а продуманное насилие: тех, кто не справлялся — «списывали». Утром их смерть считалась так же спокойно, как испорченные котлы.
Такой была обратная сторона советской кухни и советской истории. И пока одни жарили котлеты в Москве, другие боролись за то, чтобы просто выжить.
История репрессий — это не только про законы и приказы. Это ещё и про тюремную еду, в которой не было шанса на жизнь.